Отправлено: 15.09.08 21:22. Заголовок: балет 226 сезон часть 2

Раздел посвящен публикациям о спектаклях текущего сезона.

 Отправлено: 01.03.09 21:51. Заголовок: источник Только лич..

источник

Только личное
В Мариинском театре прошел творческий вечер примы балета Юлии Махалиной

2009-03-01 / Ирина Губская, Санкт-Петербург

Сейчас Махалина на Мариинской сцене появляется нечасто. Но от этого внимание публики привлекает не меньше, причем теперь – более балетной, чем светской. Потому зал на творческом вечере оказался очень доброжелательным.

Такой настрой артистка встречала не всегда, и нынешнее отношение зрителей и коллег – нечастое достижение в театральном мире. Махалина познается в сравнении. Она, как основная часть нынешних прим, штурмовала главные партии с первых шагов в театре, еще в кордебалетном состоянии. Так же не избегла отторжения и споров (но не все сумеют в итоге заслужить такую же искреннюю любовь и уважение). Так же нередко бралась «не за свой» репертуар, в результате перетанцевав в свое время практически все, кроме разве что «Тщетной предосторожности» и «Коппелии». Ее личная жизнь не была секретом, хотя не обсуждалась столь назойливо, как у гламурных поп-див. Юлия Махалина сумела с достоинством нести бремя своей публичности, вроде бы ничего личного не утаивая, но и не превращая его в мыльный сериал. Перенесла смену исполнительских приоритетов в Мариинском балете, когда ее в расцвете сил отодвинули (практически задвинули). После ангажированных восторгов официальной примой пережила аутсайдерский период.

Программу вечера составили на рискованной грани шлягеров и современной хореографии, умудрившись не съехать ни в банальность, ни в заумь. Чувство меры – достижение Махалиной последнего времени. Вечер начали «Гимном великому городу», знакомым всем пассажирам «Красной стрелы» – но вообще-то чисто балетной музыкой. Эту увертюру завершил выход героини вечера на поклон (в костюме Одиллии – первая этапная работа в театре). Получился своеобразный «заголовок», что-то вроде «Юлия Махалина приглашает». Вечер вообще вышел продуманным по подбору и подаче номеров, связкам между ними, оформлению. «Дон Кихот» – с приглашенными звездами. Па де де Медоры и Али – в обрамлении «Оживленного сада». Переходы от классического па де де на музыку Обера к современной хореографии; чуть пряной академической конструкции из венгерского гран па «Раймонды» – к надрывным дуэтам эйфмановской «Красной Жизели». К этому – Якобсон, Григорович и музыкальная интродукция.

В «группе поддержки» выступили ведущие артисты Мариинки, приглашенные из Большого театра и труппы Эйфмана, артисты второго плана, кордебалет. Представили и репетиторскую работу Махалиной. Время ее собственного танцевального расцвета прошло. Но – на вариации Раймонды зал затаил дыхание. И терпеливо продирался сквозь полуфразы поклитаровского миниспектакля «Двое на качелях». Когда Нуреев вышел в «Сильфиде», вернувшись, чтобы последний раз станцевать на Кировской сцене, это ведь тоже был не танец, а показ того, как это было. И ради этого зрители брали театр штурмом.
Юлия Махалина – почти женский роман. Она воплощение того, какой женщины мечтают о себе и какой могут сочувствовать: победительница, роковая дива, умеющая страдать; жертва интриг и обстоятельств; отчаянная, ранимая и все равно сильная и стильная. Не всегда правильная – но всегда искренняя и честная со зрителем. По всем авансам, сделанным ей судьбой, она расплачивалась с лихвой. Главное, что сумела Махалина – стала лицом балетного поколения «после» Мезенцевой и «до» Лопаткиной. А право на собственное время в театральной истории достается не каждой, даже выдающейся, балерине.

 Отправлено: 01.03.09 21:54. Заголовок: источник Карнавал ..

источник

Карнавал

В этом году на национальную премию выдвинута лишь одна из двух петербуржских премьер прошлого сезона — «Карнавал», маленький балет Михаила Фокина, реставрированный Сергеем Вихаревым.

Сочиненный почти 100 лет назад спектакль, в котором балетмейстер мечтал отразить двойственность души композитора Роберта Шумана (борьба романтических порывов и печальных сантиментов), сейчас смотрится безделушкой для каминной полки. Многоярусные юбки в пол, на мужчинах — фраки и цилиндры. Женщины добродетельны до самозабвения (в поздних мемуарах Фокин, вспоминая Карсавину, писал о том, как несовременен его балет: «Вся она как будто говорила: “Не тронь меня!” Как понять это в эпоху, когда всей своей внешностью женщина говорит “Тронь меня!” или даже “Я тебя прошу”?!»). Гораздо больше мимики и жестов, чем собственно танцев (на премьере роль Пьеро ис- полнял вовсе не балетный человек Всеволод Мейерхольд и вполне с ролью справился). И единственная девушка, которой дали полетать над сценой — в роли Бабочки, — кажется по контрасту с окружением не элегическим насекомым, а прямо-таки выпархивающей из ловушки птицей.

И все же «Карнавал» — славный документ эпохи, не следует от него требовать многого. В один вечер с ним Мариинский театр ставит давно существующие в репертуаре балеты Баланчина «Блудный сын» и «Симфонию до мажор», и если вы почувствуете недостаток танцев в первой части программы, сочинения мистера Би вознаградят вас с лихвой.

Второй вечер мариинского балета (то есть первый, если смотреть на календарь) отдан той из петербургских премьер, что на «Маску» выдвинута не была, — «Стеклянному сердцу» Александра фон Цемлинского в постановке Кирилла Симонова. Худрук петрозаводского балета, в свое время дебютировавший в Мариинке в совместном с Михаилом Шемякиным «Щелкунчике», рассказал историю тройственного союза самого композитора фон Цемлинского, композитора Густава Малера и жены Малера. Цемлинский изображен обморочно влюбленным юнцом, Малер — брутальным хозяином жизни, а Альма Малер — образцовой стервой. Хозяин жену бьет, юнец в расстройстве чувств втирается в громоздкий стол, кончается все чистой уголовщиной. Композиторы вертятся в гробах, Борис Эйфман, первым начавший рассказывать в балете биографии знаменитостей в жанре бульварного романа, покровительственно кивает головой. У спектакля одно достоинство — фантастической красоты задник, сотворенный Эмилем Капелюшем. В небе летит стая луков (не стрел!), над землей скачут ошалелые скелеты лошадей. Но полтора часа смотреть на задник? Что ж, зависаем же мы в музеях у великих картин. Правда, там, если кто-то становится меж нами и полотном, можно попросить человека сдвинуться, с балетными же этот фокус не пройдет. Но не так уж сильно они и мешают.

Стеклянное сердце Сб 28 февраля, 19.00

Карнавал. Блудный сын. Симфония до мажор. Вс 1 марта, 19.00

 Отправлено: 02.03.09 12:55. Заголовок: источник Семейные..

источник

Семейные дрязги вокруг умывальника
// "Стеклянное сердце" Мариинского театра

Газета «Коммерсантъ» № 36/П(4091) от 02.03.2009

В рамках фестиваля "Премьеры Мариинского театра в Москве" на Новой сцене Большого театра петербуржцы представили новинку прошлого сезона — "Стеклянное сердце". Каменное сердце ТАТЬЯНЫ Ъ-КУЗНЕЦОВОЙ она не тронула.

Фестиваль "Премьеры Мариинского театра в Москве" — часть масштабной "Золотой маски". Но из двух прошлогодних петербургских новинок на национальный конкурс попала лишь одна, а показать хотелось обе. Рубрика "Премьеры" помогла представить и неноминированное "Стеклянное сердце". Этот оригинальный балет на музыку Александра Цемлинского хореограф Кирилл Симонов поставил по собственному сценарию, основанному на мотивах скандальной любовной истории, случившейся в Вене на рубеже прошлого и позапрошлого столетия. Ее действующими лицами были композиторы Малер и Цемлинский. Оба домогались любви роковой красавицы Альмы Шиндлер. Та, впрочем, недолго колебалась с выбором: вышла замуж за состоятельного солидного Малера и прожила с ним 10 лет до самой его смерти.

У Кирилла Симонова Малер превратился в "богатого вельможу Густава", Альма — в его невесту, Цемлинский стал "бедным поэтом Александром", а два акта балета — его "снами": чрезвычайно удобный жанр для обоснования бессвязности происходящего. Во сне, особенно кошмарном, привидеться может всякое, так что кроме конкретных персонажей в спектакле в изобилии водятся метафорические: всякие дриады, розы, осколки сердца и прочая сугубо балетная живность. Что до сюжета, то он развивается довольно однообразно: в конце каждого танцевального раздела кто-нибудь кому-нибудь дает по физиономии. Секс у господина Симонова неразрывно связан с мордобоем — претенденты поочередно укладываются на Альму непосредственно до или после рукоприкладства. Но при этом соблюдают гигиену: в углу сцены размещается умывальник, в котором герои регулярно моют руки. Этот предмет помимо утилитарной несет и смысловую нагрузку: брызгая водой друг на друга, персонажи символически обозначают всплеск чувств. Жаль, что умывальник не затанцевал.

Впрочем, танцующий умывальник явно не по зубам господину Симонову: он оказался не в состоянии обеспечить разными танцевальными па даже тех персонажей, которых придумал сам. Фантазия хореографа способна породить не больше одной комбинации на один музыкальный фрагмент. Поэтому все герои "Стеклянного сердца" — и поэт (импульсивный Максим Зюзин), и вельможа (байронический Ислом Баймурадов), и Альма (роскошная Екатерина Кондаурова), и не имеющие сюжетных функций Садовник с Садовницей (техничные Яна Селина и Антон Пимонов), и розы-дриады-осколки — битых полтора часа, выстроившись шеренгами лицом в зал, синхронно проделывают совершенно одинаковые движения.

Петербуржец Симонов не оставляет без употребления и базовый — классический — тренаж: телесные волнения танцующих он перемежает совершенно академическими арабесками и прыжками, не хватает разве что фуэте и большого пируэта. Но вообще-то в господине Симонове явно умер педагог аэробики. Телодвижения он задает интенсивные, напоминающие колебания морских водорослей в девятибалльный шторм. Торсы танцующих ходят нервными волнами, руки описывают восьмерки вокруг головы и корпуса, ноги заплетаются петлями или выдергиваются из суставов — лет двадцать назад таким образом продвинутые советские балетмейстеры, насмотревшиеся западных видеокассет, воображали современную хореографию.

 Отправлено: 02.03.09 12:58. Заголовок: источник Примы реша..

источник

Примы решают все
В труппу Мариинского балета приняли нового премьера

2009-03-02 / Ирина Губская

Премьер, правда, не совсем новый. Денис Матвиенко уже был в труппе, даже станцевал премьеру «Золушки» и возобновление «Темы с вариациями». Но личный гастрольный график не согласовался с театральным, и мариинская карьера Матвиенко на этом закончилась. Возвращается он в более выигрышное для него время и в более высоком статусе. Теперь Денис Матвиенко танцовщик высокого класса, к тому же почти универсального репертуарного диапазона. Для театра, где любой выход премьера из строя становится репертуарной проблемой, а системы амплуа практически не придерживаются, это ценное пополнение (потому в довесок принята его жена и сохранен личный гастрольный график). Для танцовщика Мариинка – возможность сохранить «лицо» после расставания с Большим театром. А с должностью главного (по сути, единственного) премьера Михайловского театра он, похоже, расстался без сожалений.

Анастасия Матвиенко на статус примы откровенно «не тянет» и зачислена первой танцовщицей. В этом разряде сейчас все: и те, кому по нынешним беззвездным временам кажется, что пора в примы, и те, кто едва мелькает на горизонте театра, и «условные». В результате численность «первых» уже переходит границы допустимого.

Но штат прим в конце прошлого года тоже увеличился. Решение «по примам» было первым серьезным проявлением кадровой работы нового руководителя Мариинского балета Юрия Фатеева. Прежний завтруппой Махарбек Вазиев весной, накануне фестиваля балета (по сути, перед уходом, на прощание), произвел немало повышений. Но ни один «передел» не исправил главную проблему: нет статуса приглашенных примы или премьера. Как нет и положения вроде почетной примы (премьера). В отличие от Парижской оперы, где пенсионный возраст – жесткий рубеж, в Мариинке пенсионерам высшего ранга долго не решаются напомнить про возраст. Тем более намекнуть, что кондиции уже не те: при всем уважении к прошлым заслугам и нынешнему опыту едва не половина прим «не тянет» большой репертуар.

Безусловных, то есть тех, у которых есть имя и на которых при любых обстоятельствах зритель «ходит», по-прежнему две: Диана Вишнева и Ульяна Лопаткина. Последняя из назначенных при прежнем руководстве (и даже получившая звание заслуженной) Виктория

Терешкина все же по петербургскому счету не «властительница дум», а крепкий профессионал. Первая прима нынешнего руководства – Алина Сомова. Здесь Фатеев категорично обозначил свою позицию: модная танцовщица далека от высот академизма, демонстрируя некий индивидуальный танцевальный сленг (но эта проблема актуальна уже для всей труппы). Обе примы активно «тянут» основной ведущий репертуар. Похоже, сейчас руководство больше волнует не качество, а количество выступлений.

Что до стиля, то в списки прим вернулась ушедшая было «в отставку» Жанна Аюпова (которую логичнее было бы увидеть в списке репетиторов, как Эльвиру Тарасову). Аюпова – балерина романтическая, пожалуй, самого дефицитного типа в закаленной новой хореографией труппе. Будет ли она танцевать что-то кроме «Шопенианы» или «Сильфиды» – непонятно, но как раз в этих спектаклях заметнее всего недочеты нынешнего поколения в манере и стиле.

Вообще же примы и премьеры оказывают влияние на кадровые пополнения. В труппу приняты Иван Козлов, удобный партнер Ульяны Лопаткиной, и ее личный репетитор-менеджер Ирина Чистякова. Поработав с Дианой Вишневой, появился в Мариинке Юрий Смекалов (кстати, Матвиенко тоже танцевал с Вишневой).

Перестановка в иерархической сетке коснулась не только первых сюжетов – передвинулись артисты во всех разрядах, вплоть до кордебалета. Но – пожалуй, впервые – не только вверх, но и в обратном направлении. То есть намечена возможность не оставлять раз достигнутое положение, а корректировать «по состоянию».

Санкт-Петербург

 Отправлено: 02.03.09 15:14. Заголовок: источник Гений и зл..

источник

Гений и злодейство в афише Мариинки
Вслед за оперными премьерами в рамках фестиваля "Золотая маска" Мариинский театр показал в Москве балетные новинки прошедшего сезона

2009-03-02 / Наталия Звенигородская

На сей раз у Маринки для москвичей было две новости – хорошая и плохая. Можно лишь удивляться, как в репертуаре одной и той же труппы в один и тот же сезон могут появиться две вещи несовместные - «Карнавал» и «Стеклянное сердце». Свидетельство ли это широты взглядов или неразборчивости в связях, бог весть. Номинантом «Золотой маски» стал «Карнавал», но гастроли питерской труппы открылись «Стеклянным сердцем» - очередным образчиком хореографомании.

Вся фантастичность «Фантастического балета в двух актах» заключается в беспомощности Кирилла Симонова не только как либреттиста и хореографа, но и как режиссера. Не совладав ни с композицией, ни с драматургией, он свалил в одну кучу и высокоэкзестенциальный стол с одинокой тусклой лампочкой над ним, и классический балетный «сон» с сумбурным дивертисментом, и целый сонм реминисценций ни к селу, ни к городу. Историю мучительных взаимоотношений Альмы Шиндлер с Густавом Малером и Александром Цемлинским (на его музыку поставлено «Стеклянное сердце») Симонов низвел до уровня «брачного чтива». Глядя на завлекательно поводящую «нижним бюстом» Альму (Екатерина Кондаурова), сомневаешься, все ли в порядке со вкусом у Малера, Цемлинского, а заодно и Климта, Гропиуса, Кокошки, оказавшихся в любовном списке реальной Шиндлер и избравших ее некогда своей музой.

Но о чем точно можно не беспокоиться, так это о плечевых суставах исполнителей. Известные всем с детства упражнения для их разработки – основной художественный прием Симонова-хореографа. Главные герои, а с ними придворные, дриады, ожившие цветы напоминают имитирующих верчение пропеллера лихо отплясывающих летчиц в фильме «Небесный тихоход». Есть еще «осколки сердца». Они то и дело толпами носятся из кулисы в кулису, потрясая громадными луками, которые, однако, вопреки известному закону, так ни в одном из двух актов и не выстреливают. Хотя призваны, очевидно, напомнить об Амуре. Тот, должно быть, все-таки стрельнул, но явно промахнулся. Переживания героев исключительно тазобедренные. Выше не поднимаются. Так что название «Стеклянное сердце» можно было бы подкорректировать.

Забавно, что на создание изысканной безделки и дешевой поделки с разницей в сто лет двух хореографов вдохновили непростые судьбы композиторов. Для Михаила Фокина это была судьба автора «Карнавала» Роберта Шумана. Отразив двойственность своей души в образах пылкого Флорестана и сентиментального Эсебиуса, Шуман увлек за собой Фокина в воображаемый мир Арлекина, Коломбины, Пьеро. В мир масок, невинных проказ и стильного жеманства. Одноактный балет-пантомиму, слаженный в феврале 1910 года за три репетиции для вечера журнала «Сатирикон», оценил Дягилев, включив в репертуар Русских сезонов. Тогда партию Коломбины исполняла Тамара Карсавина, Арлекина – Вацлав Нижинский. Сегодня - это номинанты «Золотой маски» Евгения Образцова и Владимир Шкляров. Как лучший хореограф выдвинут и Сергей Вихарев, восстановивший спектакль по записи Фокина.

Всякий раз, когда в списке номинантов «Золотой маски» появляется реконструктор, критика довольна: будет что перетереть в очередной статье. Не в первый раз под раздачу попадает именно Вихарев. Но работа по восстановлению пусть и чужого, когда-то впервые потрясшего публику балета с соблюдением прелестей жанра, тонкостей стиля, а более того - с сохранением живого дыхания, - такая работа, будучи успешно выполненной, вне всякого сомнения заслуживает быть отмеченной как постановочная. И очень жаль, что слова «постановщик» нет в названии номинации «балетмейстер\хореограф».

 Отправлено: 03.03.09 08:14. Заголовок: источник "Карна..

источник

"Карнавал" за сто лет не повеселел
// Мариинка на "Золотой маске"


Газета «Коммерсантъ» № 37(4092) от 03.03.2009


На Новой сцене Большого театра балетная труппа Мариинки представила первый конкурсный спектакль фестиваля "Золотая маска" — "балет-пантомиму" "Карнавал", получивший четыре номинации. ТАТЬЯНА Ъ-КУЗНЕЦОВА не разделила энтузиазм экспертов.

Одноактный "Карнавал" почти 100 лет назад поставил Михаил Фокин — солист балета императорского Мариинского театра и первый балетмейстер дягилевских "Русских сезонов". Хореографа попросили сделать что-нибудь для благотворительного карнавала, тот предложил интермедию в духе комедии дель арте на музыку Шумана и поставил ее всего за три репетиции. Хореографических задач господин Фокин не решал — главным для балетмейстера, как и для его соратников по "Миру искусства", была атмосфера, окутывающая серию "очаровательных сценок, прелесть которых зависит от маленьких, неуловимых, быстрых жестов, лукавых улыбок, кокетливых перебегов и стильного жеманства, передающего эпоху".

Одноразовому пустячку повезло: Сергей Дягилев включил его в программу своего второго парижского сезона, а годом позже он вошел в афишу Мариинского театра. "Карнавал" стал настоящим репертуарным долгожителем. Время, конечно, эту вещицу не щадило, эмигрант Фокин еще в середине 1930-х годов брюзжал, что из нее исчезает вся прелесть — мир стал другим, и женщина уже не та; раньше "вся она как будто говорила: "Не тронь меня!". Как понять это в эпоху, когда всей своей внешностью женщина говорит: "Тронь меня" или даже "Я тебя прошу"?!"

Несмотря на прискорбную женскую эволюцию, "Карнавал" продолжали ставить. В Кировском театре (бывшем и нынешнем Мариинском) в 1962 году его возродил главный балетмейстер Константин Сергеев, а в 1986-м увековечило ленинградское телевидение. Роль Арлекина в телебалете танцевал Сергей Вихарев, "хореограф-постановщик" теперешнего балета-номинанта, выдвинутый на "Маску" как "лучший хореограф".

Телеверсия и свежий "Карнавал" отличаются, мягко говоря, не сильно. Действие телебалета разворачивается на пленэре, спектакля — в интерьере; на пленке у Панталоне усы и бакенбарды, на сцене — борода; в телеверсии шесть кордебалетных пар, сейчас — восемь; Флорестан был одет в голубой фрак, теперь — в коричневый. Уверения Сергея Вихарева, что свой "Карнавал" он реконструировал "по записи Михаила Фокина", выглядят неубедительно — результат его "научных" штудий слишком явно дублирует "ненаучную" версию Сергеева. В этом свете выдвижение на "Маску" "реставратора" Вихарева в качестве самостоятельного хореографа выглядит странным вдвойне.

Что же касается самого "Карнавала", то он отчаянно тосклив — и тут я солидарна с композитором Прокофьевым, написавшим в частном письме, что фокинский балет "скучноватый и неизобретательный". Вся "атмосфера" канула в Лету. То есть пышные многослойные платья, капоры, ленты, фраки, цилиндры, даже омерзительные парики мужчин, имитирующие живые волосы, уложенные по моде 1830-х годов, на месте. Но обряженные во все это люди похожи на флиртующих манекенов. Танцевать им практически нечего: в балете-пантомиме только двум персонажам — Бабочке и Арлекину — достался полноценный хореографический текст (что не помешало выдвинуть на "Маску" не только танцующего Владимира Шклярова за роль Арлекина, но и преимущественно мимирующую Евгению Образцову, Коломбина которой больше смахивала на гоголевскую Марью Антоновну).

Все положенные пробежки, мизансцены и подтанцовки добросовестные артисты Мариинки исполняют с излишним старанием, что делает их похожими на провинциалов, играющих в высшее столичное общество. Но сегодня лиричные и комические сценки с влюбленным ревматиком Панталоне, или Пьеро, не поймавшим бабочку в шляпу, или Арлекином, вынимающим воображаемое сердце из груди и складывающим его к ногам Коломбины, могут умилить разве что особо сентиментальных старушек. Мариинский театр, похоже, и сам не верил в искрометность номинированного "Карнавала": в программе из трех одноактных балетов его поставили первым, чтобы зрители преждевременно не разбежались.

 Отправлено: 03.03.09 11:19. Заголовок: источник 3 марта 2..

источник


3 марта 2009 г.

Треугольник по Фрейду
Мариинский театр показал балеты о странностях любви

МАЙЯ КРЫЛОВА

В рамках фестиваля «Золотая маска» в Москве прошли гастроли балета Мариинского театра. Площадку главному конкуренту предоставил Большой театр, на сцене которого два вечера разыгрывались постановки разных эпох – от одноактного «Карнавала», созданного в начале XX века, до поставленного в прошлом году «Стеклянного сердца». Прослойкой между двумя российскими опусами послужили балеты из мирового «золотого списка» – спектакли Джорджа Баланчина «Блудный сын» и «Симфония до мажор».

Из всего списка лишь современная реконструкция старинного «Карнавала» участвует в конкурсной программе «Маски»: в прошлом сезоне Мариинский балет не предложил ничего более значимого. Одноактный балет о влечениях дам к кавалерам и кавалеров к дамам на балах эпохи Пушкина, вкупе с итальянской комедией масок, смотреть приятно, как закусывать коньяк лимоном. Когда-то танцы на музыку Шумана создал балетмейстер Михаил Фокин, теперь игривый опус (в очередной раз были и другие попытки) восстановил питерский танц-реставратор Сергей Вихарев, за что его выдвинули на «Маску», будто хореографа. В прелестном, но похожем на дамский роман пустячке номинированная на лучшую женскую роль в балете Евгения Образцова шелестит кринолином и образцово, по правилам классики выворачивая стопы, семенит на пуантах, танцовщики щеголяют манерами и цилиндрами, Коломбина строит глазки вечно нахальному Арлекину, а меланхолик Пьеро перманентно терпит любовную неудачу.

Про постановки Баланчина уже и писать неудобно: они давно идут в Мариинке, неоднократно показывались в Москве. Но после субтильного «Карнавала» брутальный «Блудный сын» (по новозаветной притче) смотрелся на редкость осмысленно, да и танцовщики сумели передать «наивную» притчевую мощь хореографии. А бессюжетная многонаселенная «Симфония до мажор», балет о самодовлеющей красоте классического танца, дала возможность показать коллективный портрет прославленной труппы со всеми ее плюсами и минусами – от лучшего в России кордебалета до бессознательного стремления исполнителей перестроить «хрустальный дворец» Баланчина в нечто более тяжелое. Зрители реагировали по нарастающей: на «Карнавале» они хлопали вежливо, на «Блудном сыне» – заинтересованно, а после «Симфонии», в которой солировала сомнамбулическая Ульяна Лопаткина, – горячо.

Балет «Стеклянное сердце» в номинанты национального фестиваля не попал, да и прессу после премьеры получил кислую. Но Мариинка, видимо, спектаклем дорожит и решила показать его в столице. В основе «Сердца» лежит старая добрая идея любовного треугольника. Сей архетип можно оформить по-всякому – подойдет хоть история Тристана с Изольдой, хоть роман Достоевского «Идиот». Хореограф Кирилл Симонов взял мотивы отношений знаменитого композитора Густава Малера с женой, роковой красоткой Альмой, подругой многих известных в истории людей, и с поклонником жены, Александром фон Цемлинским (малоизвестный сочинитель музыки, живший с Малером в одно время и в одной Вене).

«Малерообразная» музыка Цемлинского использована в балете. Окружив композиторские вожделения символами и аллегориями, втиснув в спектакль традиционные балетные «видения» и «сны», постановщик дал возможность блеснуть соавторам. Его сценограф оформил сцену извивающимися, под стиль «модерн», конструкциями в виде дождевых струй (а может, деревьев), а художник по костюмам приодел балерин в многочисленные и часто меняемые туалеты (в диапазоне от изысканных черных кружев до кислотных блесток и сочетания зеленого с розовым). Беда лишь в однообразном танце (одно и то же па повторяется снова и снова), надерганном из классики, модерн-дансе, гимнастике и фигурном катании, под завязку нагруженном современником и соседом героев – Фрейдом. Назойливые круговращения бедер вкупе с экстатически плескающими руками и растопыренными на поддержках коленями намекают на эротическое томление персонажей. Так Симонов отрабатывает клише об эпохе декаданса, когда люди и словечка в простоте сказать не желали, а в мозгах царила, как писал поэт Саша Черный, «проблема пола». Впрочем, превратить половодье экстаза в убедительное искусство смогла лишь Екатерина Кандаурова: ее Альма – стильная рыжеволосая чертовка, осовремененный Черный Лебедь из «Лебединого озера».

Зато на спектакле стало понятно, почему Мариинка объединила в одной программе «Карнавал» и «Стеклянное сердце». Это, в сущности, одно и то же. Просто во времена Фокина балетные любовные треугольники виделись как легкий флирт, а в наши дни – как тяжелый садомазохизм.

 Отправлено: 03.03.09 11:46. Заголовок: источник Диана Вишн..

источник

Диана Вишнева: Красота в движении

Молоко с медом

Чрезвычайно изящная коллекция балетов носит название «Диана Вишнева: Красота в движении». Каждому слову — верь. Во-первых, Дианы Вишневой правда будет очень много. Во-вторых, язык в самом деле немеет от восхитительного совершенства ее танцев. Утопив зад в кресле, вперившись в сцену остекленевшим от восторга взглядом, только и бормочешь про себя: «Красота… красота… красота…» О да, разумеется, подножием этому искусству поставлена и баснословная исполнительская техни-ка — импульс передается от мышцы к мышце со скоростью света, легкие ноги шутя вычерчивают в пространстве самую невероятную геометрию, суставы, кажется, устроены не так, как это предусмотрено анатомией, да и вообще, категории веса и притяжения поставлены под вопрос. Шутки в сторону, но Вишнева сейчас не просто главная русская балерина. Вернее сказать, не только русская. После того как великая Сильви Гиллем обозначила, что заходит на посадку, именно Диане достанется корона. Лучшие в мире танцы по состоянию на настоящий момент — это точно сюда, на «Красоту в движении».

Продюсер проекта Сергей Данилян вообще умеет мыс-лить в планетарном масштабе. Я бы сказала, его воображению доступна идея величия. Например, он придумал собрать под одной обложкой лучших танцовщиков мира, назвав концерт «Короли танца». И ведь это правда были короли! А не пенсионеры, как вышло бы у любого другого. Данилян поразительно не умеет халтурить (мне даже кажется, что его, извините, интересуют не только деньги). И Диана Вишнева для него —идеальный выбор. Как и он для нее: эта балерина стоит того, чтобы заниматься ею специально. И затеяли они вот что. Данилян заказал трем современным хореографам (опять-таки лучшим — по самым высоким ставкам) балеты специально для Вишневой. Примерно как если бы — здесь бы спросить, конечно, обозревателя «Афиши» Ольгу Манулкину, — в общем, как если бы трем первейшим скрипачам-виртуозам предложили сыграть что хотят на страдивари. Хоть «Мурку».

Алексей Ратманский сочинил для Дианы (с двумя партнерами) танцы на «Лунного Пьеро» Шенберга. Честно сказать, балет для Ратманского проходной: чья-либо разбитая вселенная этому хореографу вообще чужда — его легчайший дар скользит над любой бездной, как водомерка. Но Вишнева — лучшая клоунесса, которую только можно представить: она умеет быть душераздирающе хрупкой, как Кабирия, чувственной, как Коломбина, и пугающей, как все клоуны. Зато два других хореографа — стопроцентное попадание в цель. Оба, что интересно, до этого не работали с классическими балеринами. С Вишневой встретились уже на репетициях. Но каждый сумел оценить этот великолепный инструмент. Дуайт Роден в своих «Поворотах любви» добился от ее тела невероятно чувственного звучания. Приемы бьют иногда слишком уж в лоб — вроде того как назначить Диане в партнеры здоровенного и прекрасного во всех отношениях негра. Но в целом похоже на ранние балеты Форсайта — для любого хореографа это комплимент. Третий пункт бенефиса — три миниатюры иллюзиониста Моисея Пендлтона «F.L.O.W» («For Love of Women»). Диану Вишневу он назвал «молоком, разлитым в невесомости». И вот тут я вам уже ничего сказать не могу. Вот тут как раз и настигает восторженный паралич.

 Отправлено: 03.03.09 21:57. Заголовок: источник Навеки дев..

источник

Навеки девятнадцативечные

Это недавно изобретенный в русском балете жанр: премьера спектакля, который, вообще-то, умер чуть меньше ста лет назад. Нечто среднее между заклинанием духов и реконструкци-ей. Причем вовсе не такой «реконструкцией», какая принята в Москве: с пожаром в начале и подземным гаражом в конце. «Коппелию» Большому театру сделал петербургский человек Сергей Вихарев (при научном содействии другого петербургского человека — Павла Гершензона). Старинные спектакли подобной выделки можно увидеть только в лондонском Royal Ballet. Я имею в виду такую очень английскую печать уюта — как на детективе Агаты Кристи: тут вам и тетушка в шляпке, и сладкие сухарики на фарфоровой тарелочке, и розы в саду, и труп совсем не мешает. Ущипнув себя за руку, вспоминаешь, что, вообще-то, это грандиозный спектакль-монстр, какой уме-ли делать только в XIX веке: с портиками и колоннами. А в легкой сказочной форме изложена на пальцах печальная правда о любви и смерти — и это искусство тоже умерло вместе с последним гением того же века, хореографом Мариусом Петипа.

«Коппелия» с виду — именно что сказка. Про куклу с голубыми глазами, девушку, похожую на куклу, и юношу, который полюбил куклу. Сказку написал Гофман, Мариусу Петипа понравилась история с женщинами-двойниками (см. «Лебединое озеро», лебедь черная и белая). Потом на это намотали всякие фрейдизмы и прочее эротическое влечение к смерти, хотя вряд ли Мариус Петипа думал о чем-то таком — женщин он любил простой чувственной любовью, какой любишь, например, есть арбуз, и сосредотачивался в основном на па. Но видное место в «Коппелии» занимают здоровенные часы, и вообще ясно ощущается, как над сценой помахивает коса… В России нет другого хореографа, кроме Вихарева, который бы так умел понять и объяснить, что Петипа и весь балет XIX века — это не только классно сочиненные танцы на пуантах, равные кропотливо восстановленному спустя сто лет тексту. Большой театр заполучил себе в репертуар золотую фишку.

Сергей Вихарев танцевал в Мариинке. Это было в общем довольно тусклое, постсоветское, время: театр не знал не только как применить Вихарева, но и куда деть самого себя. К тому времени, когда Мариинка более или менее определилась на свой счет, Вихарев танцевать прекратил — возраст. Тогда он придумал себе применение сам. Он начал реставрировать старые балеты. Начал, если можно так выразиться, без разминки. Первая работа — «Спящая красавица». Это как если бы прийти и отреставрировать сразу Зимний дворец, причем и снаружи, и внутри. Как и бывает с чересчур яркими людьми, чересчур занятыми своим делом, Вихареву в Мариинке пришлось трудно. Атаки в жанре «обстрел из говномета» — самое безобидное, что с этим хореографом делали, пока он ставил «Спящую», а потом и «Баядерку». Собственно, это и есть главная причина, почему вы увидите «Коппелию» в Москве. Мариинский театр сделал Большому грандиозный подарок.

 Отправлено: 04.03.09 12:09. Заголовок: источник «Мариинка..

источник


«Мариинка» привезла в Москву «Карнавал» с дополнениями

текст: Елена Черемных/Infox.ru
фото: РИА Новости

Привезенные на «Золотую маску» одноактные балеты Мариинского театра доказали, что вещи случайные и статусные в равной степени претендуют на звание культурного наследия, если сделаны убедительно.

От притчи до парада

Из трех одноактных балетов, показанных в один вечер на Новой сцене Большого театра, только «Карнавал» (музыка Роберта Шумана, хореография Михаила Фокина) номинируется на «Золотую маску» в категориях: хореография (Сергей Вихарев), костюмы (Татьяна Ногинова), женская (Евгения Образцова, Коломбина) и мужская (Владимир Шкляров, Арлекин) роли. Два других балета — баланчинские «Блудный сын» на музыку Сергея Прокофьева и «Симфония до мажор» Жоржа Бизе — Москва увидела в порядке бонусного дополнения к непосредственному участнику конкурса.

Бонус оказался весомым. В «Блудном сыне» (1928−1929) Михаил Лобухин идеально отыграл метафору Джорджа Баланчина, по ходу повествования деформировавшего пружину «сыновнего» тела до состояния тряпки. Задача хореографа была непростой, но он с нею справился: отобрал у Рембрандта двухвековой патент на позу кающегося наследника. В конце прокофьевского балета герой с колен валится в ноги слепому отцу, а тот, взяв сына, здорового дядьку, на руки, уносит его в хижину. Кто из нас, взрослых, не мечтал оказаться у родителей «на ручках»? Баланчин это увековечил буквально. Рисованные в духе примитивизма задники Жоржа Руо, как и костюмы, разработанные Верой Судейкиной (второй женой Игоря Стравинского), дополнили сердечный и проницательный баланчинский модерн изысканной цветовой архаикой.

О «Симфонии до мажор» и говорить нечего. Даже этуальное Adagio Ульяны Лопаткиой с Данилой Корсунцевым не нарушило коллективную сбалансированность зрелого баланчинского шедевра. «Вечный Жоржик» создавал его для Парижской оперы, правда, под другим названием — «Хрустальный дворец». Мариинская же версия балета оказалась отмеченной «Маской» еще на заре существования этой премии. Теперь же «Симфония до мажор» выглядит стопроцентным доказательством репертуарной эрудиции театра. Единственное «но»: когда в финале «Симфонии» на Новую сцену Большого высыпали все 60 ее участников, соображение, что им тесновато, сильно отвлекало от эффектной математичности балет-парада.

Марш давидсбюндлеров

Реставрированный Сергеем Вихаревым фокинский «Карнавал» относится к тому разряду библиотечных изысканий, которые, не являясь обязательными, украшают репутацию Мариинки этакой историографической дотошностью. В 1910 году Михаил Фокин, будучи уже автором а «Шопенианы» на музыку фортепианных ноктюрнов Шопена, вновь ступил на «клавишную» территорию, обратившись к шумановскому циклу «Карнавал». Оркестровую обработку пьес делали пять русских авторов: Римский-Корсаков, Глазунов, Черепнин, Лядов, Аренский. Многочисленность композиторов объяснялась чересчур ограниченным временем заказа: у Фокина было всего три дня, чтобы придумать балет для благотворительного бала. Впрочем, всего через год «Карнавал» нашел свое место и в мариинской афише.

Интересно, что зашифрованный Шуманом эстетический спор прогрессистов-давидсбюндлеров с обывателями-филистерами в балете Фокина оказался совершенно неучтенным. Либретто Фокина—Бакста, опираясь на трех героев итальянской комедии del arte (Пьеро, Арлекин и Коломбина), кукольно перетолковывает буйно и небуйно помешанных шумановских персонажей, соединенных для пущей танцевальности в пары «мальчик-девочка». Меланхолику Эвсебию (в балете — Эвсебиусу) достается лирическая Киарина (Кьярина). Холерику Флорестану — пылкая Эстрелла. Остальные же — просто участники танцевального раута, наряженные Татьяной Ногиновой (по эскизам Льва Бакста) в исторические костюмы. На кавалерах — брюки со штрипками, сюртуки и несваливающиеся цилиндры. На дамах — кукольные платья с воланами, «живые» юбки и чепчики с лентами. Персонажи словно сошли с витрины дореволюционного магазина игрушек.

Связь времен внятно читается в хореографии. Пантомимы в «Карнавале» не меньше, чем в знаменитом «Щелкунчике» Петипа-Иванова, который в 1954 году по памяти процитировал Баланчин в New York City Ballet. А домашних карнавальных радостей в фокинской безделушке гораздо больше, нежели имперских амбиций русского балета того времени. С удовольствием созерцая мимические интермеццо Пьеро (Ислом Баймурадов), дрожаще-пуантовый pas-de-troix Киарины (Лилия Лищук) с подружками, любовные препирательства Арлекина (Владимир Шкляров) с Коломбиной (Евгения Образцова, начинаешь понимать, что «Карнавал» хорош не балетной сложностью, а суммой обстоятельств, подчеркивающих скромность его обаяния в реконструируемой Вихаревым истории мариинского балета. Были в жизни театра времена, когда такие вот милые вещицы возникали не из претензий на революционность, а просто ради прихотей красоты.

 Отправлено: 04.03.09 12:10. Заголовок: источник Мариинка с..

источник

Мариинка ставит на эротику

Светлана Наборщикова

Мариинский театр привез в Москву четыре балета. В том числе "Симфонию до мажор", где с отрешенностью сомнамбулы станцевала Ульяна Лопаткина. Однако главной целью визита можно считать показ новинок прошлого сезона - "Стеклянного сердца" и "Карнавала". Демонстрация последнего состоялась в рамках фестиваля "Золотая маска". На премию номинированы сам спектакль, постановщик Сергей Вихарев и исполнители главных ролей Евгения Образцова и Владимир Шкляров.

В прошлом сезоне Вихарев уже удостоился наград за "Пробуждение Флоры" Мариуса Петипа. В этом году он продолжил реставраторскую деятельность, возобновив спектакль Михаила Фокина на музыку одноименного цикла Роберта Шумана. В 30-минутном балете задействованы шумановские персонажи - мечтательный Эвсебий, пылкий Флорестан (две грани образа композитора), их возлюбленные Киарина и Эстрелла, а также персонажи комедии дель арте - Пьеро, Арлекин, Коломбина и Панталоне.

Сам Фокин характеризовал "Карнавал" как "серию очаровательных сценок, прелесть которых зависит от маленьких, неуловимых, быстрых жестов, лукавых улыбок, кокетливых перебегов и стильного жеманства...". Надо отдать должное Вихареву - все это в новом "Карнавале" имеется. Отсутствует только одно - ощущение фокинской эпохи, предчувствие грядущей беды. Между тем современники, описывая "Карнавал", упоминали и о лирических чарах блоковского "Балаганчика", и о тревожной грусти по поводу хрупкости любовно устроенного мира... Все это куда-то ушло. Зрелище, датированное 1910 годом, получилось удивительно благостным.

Зато в спектакле Кирилла Симонова "Стеклянное сердце" пограничных чувств в избытке. Либретто певца порочной Вены Гуго фон Гофмансталя г-н Симонов обогатил фактами биографий Александра фон Цемлинского и Густава Малера. Оба композитора имели роман с Альмой Шиндлер, ставшей впоследствии женой Малера. В балетном варианте Цемлинский оказался поэтом Александром (Максим Зюзин). Малер - высокопоставленным вельможей Густавом (Ислом Баймурадов). Альма осталась Альмой (Екатерина Кандаурова).

Взаимоотношения троицы развиваются на фоне изысканно декорированного задника Эмиля Капелюша (атрибутика Амура - луки, стрелы, колесница) и музыки Цемлинского. Она, кстати, очень неплоха - мелодична и щедро оркестрована. Хотя, стоит признать, с творениями Малера соотносится как "Жигули" с "Альфа Ромео". Современники утверждали, что и в мужском обаянии Цемлинский сопернику уступал. Тем не менее хореограф усмотрел в женском предпочтении загадочные повороты судьбы и развернул эротодраму продолжительностью в два акта.

Увы, с эротикой у г-на Симонова дела плохи. Весь эротизм постановки заключается в бесконечных пассах руками, что, вероятно, должно означать крайнюю степень душевной тоски и любовного вожделения. Глядя на г-жу Кандаурову, в это можно поверить. Манкость рыжекудрой бестии с данными топ-модели не способны скрыть странности хореографии. Однако прочие персонажи выглядят так, будто отгоняют пчелиный рой. Правда, претенденты на Альму порой отвлекаются от камланий. Но исключительно для того, чтобы отвесить возлюбленной оплеуху или порадовать соперника ударом под дых. Альма, надо сказать, тоже не промах. Дамы, награждающие насильника пинком между ног, и не подозревают, что цитируют эпизоды из жизни венской аристократки.

Телесные повреждения, впрочем, не мешают любовным утехам. Александр овладевает любимой прямо на столе, предварительно поимев сего четвероногого друга (только так можно трактовать сольные упражнения по типу "упал-отжался"). Муж Густав, ставший свидетелем означенной сцены, поначалу пребывает в позе оскорбленного величия, а затем приставляет револьвер к затылку соперника. В итоге сценических перемещений убитой оказывается Альма, картинно раскинувшаяся все на том же столе. Но это еще не конец. Согласно балетной традиции, девушка воскресает и в облике розы танцует на подстилке, имитирующей цветущий луг. Поэт, увидевший Альму-розу во сне, утешается в объятиях куклы (привет певцу кукольной темы Оскару Кокошке), затем топит ее в фонтане любви (привет доктору Фрейду) и угасает, окруженный девушками с лейками (привет от Альмы из райских кущ).

Собственно, вопрос по просмотру данного опуса возникает один: зачем это творение понадобилось Мариинскому театру? Гуго фон Гофмансталя лучше читать. Малера - слушать в концерте. Ознакомление с музыкой Цемлинского - цель, конечно, благородная, но для театрального гиганта мелковатая. А хореография г-на Симонова слишком примитивна, чтобы удовлетворить танцевальные амбиции первоклассной труппы. Ответ напрашивается неутешительный: постановщиков, способных создать качественный эксклюзив, в поле зрения мариинского руководства нет. Или их просто не хотят видеть?

19:32 03.03.09

источник

«Стеклянное сердце» Мариинки
В Москве закипели «золотомасочные» страсти

Спектаклем «Стеклянное сердце» с патологическими изломами и любовными сантиментами в духе декаданса, больше напоминающими мексиканские мыльные телесериалы открыл свои двухдневные гастроли в Москве балет Мариинского театра.

Вообще-то гастрольная программа «Премьеры Мариинского театра в Москве» проходит в рамках конкурсного показа «Золотая маска». Но по традиции труппа Мариинского театра начинает свой забег в конкурсной золотомасочной гонке задолго до начала старта. Примерно за месяц до открытия фестиваля.

— Мы привезли новые постановки прошедшего сезона. — рассказал «МК» и.о. заведующего балетной труппой Мариинского театра Юрий Фатеев. — В балете «Стеклянное сердце» за лучшую женскую роль номинирована Екатерина Кондаурова. Владимир Шкляров и Евгения Образцова – лучшая мужская и женская роль в балете «Карнавал», который и сам стал номинантом, уже как лучший спектакль. Лично для меня этот балет очень близок. Еще в школе под руководством Константина Михайловича Сергеева я танцевал его, будучи учеником Вагановской академии. Я воспринимаю его как родной для себя. Творчество Фокина мне вообще очень нравится и я очень рад, что у нас появляются такие спектакли. Он прививает определенный вкус артистам, развивает их не только в танцевальном плане, но и в плане игры, поведения на сцене, сценической культуры.

Премьера балета «Стеклянное сердце» год назад пришлась на самый что ни на есть остродраматический момент. Тогда разразился кризис руководства балетом Маринки, связанный с прошением директора труппы Махара Вазиева об отставке. Ходили упорные слухи, что постановщик неудачного опуса Кирилл Симонов, в недавнем прошлом артист кордебалета Мариинки, а ныне худрук Петрозаводского Музыкального театра, может возглавить легендарную труппу. Слава богу – не случилось. Труппу возглавил Юрий Фатеев, правда уже более полугода вынужденный приставлять к своей должности неуместное сокращение и.о. Кризис власти и нервная обстановка в коллективе отразились непосредственно и на качестве продукции. Вещичка получилась странная и маловыразительная. Любовный треугольник между персонажами, взятый постановщиком из реальной жизненной драмы композитора Густава Малера, его жены, а так же другого композитора Александра Цемлинского, на чью музыку и поставлен балет, едва ли взволновал публику. Да и все что хотел сказать сочинитель, можно было уложить в 15 минут, а не растягивать сценическое действие в два акта, испытывая терпение зрительного зала. За то Мариинка отыгралась на второй программе, включенной в гастроли и показанной на следующий день. «Вечер одноактных балетов» и в правду удался. Балеты Баланчина «Блудный сын» (драматично и очень сильно исполненный Михаилом Лобухиным) и «Симфония до мажор» — (парадный портрет труппы, в котором оказались задействованы почти все новоиспеченные лидеры молодого поколения, а также неугасающая звезда театра Ульяна Лопаткина) были исполнены точно и современно. Интрига вечера заключалась в выдвинутом на маску почти по всем номинациям балете «Карнавал». Исполнив как то в Венгрии этот, пользующийся неизменным успехом миленький пустячок Михаила Фокина на музыку Шумана, в стиле комедии дель арте с Арлекином, Коломбиной и Пьеро почти сто лет назад в дягилевской антрепризе разгорелись нешуточные страсти. Взбалмошная аристократка Ромола Пульска влюбилась в первого танцовщика труппы Вацлава Нижинского и преследовала бога танца по всему свету, пока не женила на себе во время Южно-американского турне. Теперь закипели золотомасочные страсти. Конечно победить своего конкурента, советский балетный тяжеловес «Пламя Парижа» Вайнонена-Ратманского в изготовлении Большого театра (главный претендент на первое место) «милому пустячку» из серебряного века, который восстановил прошлогодний масочный лауреат Сергей Вихарев вряд ли удастся. Но у исполнителя главной партии Владимира Шклярова, хорошо вписавшегося в партию, когда то так сексуально станцованную богом танца Вацлавом Нижинским, есть шанс побороться за награду с нынешним летающим чудом Большого театра Иваном Васильевым.

 Отправлено: 05.03.09 00:13. Заголовок: источник Дуэт Пьеро..

источник

Дуэт Пьеро и Сирены
"Золотая маска" открыла свою балетную программу

Анна Галайда
"Российская газета" - Федеральный выпуск №4861 от 5 марта 2009 г.

Гастроли петербуржцев на стыке зимы и весны давно стали традиционными - в Москву их привозит "Золотая маска". В конкурсе лучших балетных спектаклей прошлого сезона из четырех показанных спектаклей участвует только один - "Карнавал".

"Золотая маска" давно уже переросла формат олимпиады, где замеряется лишь амплитуда театральных прыжков, и взяла на себя функцию выставки национальных сценических достижений. На ней Мариинский театр - не только непременный соискатель высших наград, но и один из наших козырей в мировом искусстве.

Балетная труппа театра, десятилетиями приученная существовать в гастрольном режиме, до недавнего времени превосходно справлялась с поставленной задачей. Ей было чем потрясти воображение. Освоив Баланчина, вернув на сцену поставленные по записям Петипа "Спящую красавицу" и "Баядерку", дорвавшись наконец до экстрима Форсайта, питерцы покорили эти вековые достижения на бешеной скорости. Но теперь ощутили вдруг жуткую усталость.

Тем не менее Москва по-прежнему ждет труппу, за спектакли которой готова платить любые деньги. Перед Большим театром, где проходили гастроли, за билеты заламывали докризисные цены. Публику не отпугивала даже современная хореография - к счастью, в столице для поднятия ее престижа немало усилий совсем недавно приложил Алексей Ратманский. Однако такие постановки, как "Стеклянное сердце" Кирилла Симонова, способны дискредитировать любые достижения. Лучшее в его полнометражном балете на музыку почти не известного у нас Александра Цемлинского, который сам стал одним из персонажей этого спектакля, - сценография Эмиля Капелюша и дуэт Екатерины Кондауровой и Ислома Баймурадова. Работа этих танцовщиков продемонстрировала значимость "живого" хореографа в жизни артиста. Кондаурова и Баймурадов - одни из лидеров петербургской труппы, владеющие большим и разнообразным репертуаром. Но, пожалуй, нигде до этого они не выглядели столь органично. Хореограф не смог им дать ничего, кроме банальных модерновых изломов рук и изломов тел. Тем не менее актерская энергия, персональная харизма прорывалась сквозь водянистые комбинации, насыщая воздух атмосферой катаклизмов.

Кондаурова и Баймурадов оказались центром притяжения и других спектаклей, несмотря на то что в "Симфонии до мажор" Мариинский театр выставил свое главное орудие покорения - Ульяну Лопаткину. Но так же, как когда-то ее бесподобно-кантиленное адажио в этом балете, теперь в память врезались трагически соскальзывающий в оркестровую яму Пьеро Баймурадова в "Карнавале" и обвивающая бесконечной ногой пропащего Блудного сына зазывная и ледяная Сирена Кондауровой в баланчинском "Блудном сыне". Эти двое отменили амбиции других коллег, растрепанность кордебалета, необязательность репертуара, привезенного в Москву, и стали смыслом этих необязательных гастролей.

 Отправлено: 06.03.09 00:07. Заголовок: источник Фестиваль ..

источник

Фестиваль "Золотая Маска" открылся в Москве

05.03.2009 09:23
Программу ведет Марк Крутов. Принимает участие корреспондент Радио Свобода Марина Тимашева.

Марк Крутов: Фестиваль "Золотая Маска" открылся в Москве во второй раз. С вопросом, сколько раз он откроется еще, обратимся к Марине Тимашевой.

Марина Тимашева: По самым приблизительным подсчетам, - раз пять. Дело в том, что прежде фестиваль начинался в Международный день театра - 27 марта, но последние годы Мариинский театр привозит свои спектакли раньше (это связано с плотным графиком знаменитой труппы). Так что в начале февраля мариинцы показали оперу "Братья Карамазовы", а в начале марта - балет "Карнавал" (оба спектакля - в конкурсной программе). К тому же фестиваль, начинавшийся компактно, постепенно превратился в настоящий марафон, в него входят все новые внеконкурсные спектакли. В рамках программы "Премьеры Мариинского театра" представили балет "Стеклянное сердце", 10 марта стартует "Маска плюс" - в Москву едут театры СНГ и Балтии, а 14 марта - еще один проект - " Легендарные спектакли и имена ХХ века". И только на пятый раз - того самого 27 марта - "Маска", если можно так выразиться, начнется окончательно.
Остановимся на том, что уже было. "Стеклянное сердце" - балет на музыку Цемлинского в постановке Кирилла Симонова, он же - автор либретто. В его изложении история борьбы двух мужчин за женщину приобрела отчетливо фрейдистское звучание, и это все, что она приобрела. Хоерографический язык беден, декорации Эмиля Капелюша ложно многозначительны, костюмы удивительно безвкусны, смысл происходящего неясен. Выделить можно только рыжеволосую бестию Альму Екатерины Кондауровой, наверное, главной балерины-вамп современной сцены. За "Стеклянным сердцем" последовал вечер из трех одноактных балетов. Два из них - "Блудный сын" ( работа Баланчина для "Русских сезонов" Дягилева 29-го года) и "Симфония до мажор"( Баланчин конца 40-х) - в Москве уже видели, и прежде они были в лучшей форме. Третий - "Карнавал" - формально сделан Сергеем Вихаревым, за что балетмейстер и номинирован на премию "Золотая Маска". На самом деле, "Карнавал" был поставлен в 1910 году Михаилом Фокиным, танцевали тогда Карсавина и Нижинский. Теперь - Владимир Шкляров и Евгения Образцова.

Звучит музыка

Марина Тимашева: Музыка Шумана была оркестрована несколькими композиторами к 100-летию Антона Рубинштейна и вошла в современный спектакль с одной купюрой. Костюмы готовили по эскизам из театрального музея. Но Сергей Вихарев, как следует из его ответов на мои вопросы, считает балет самостоятельной постановкой.

Сергей Вихарев: Мы играем словами, когда говорим "реконструкция" и "реставрация". В принципе, это постановка с использованием тех материалов, которые нам доступны. На прошлую "Золотую Маску" мы привозили "Пробуждение Флоры" - это использован один тип реставрации, то есть с использованием записи Степанова, хореографической нотации. А вот этот балет я восстановил по рукописи самого Фокина, записанной уже не в системе Степанова, а просто русскими словами и французскими терминами. Но в то же время мне помогло то, что в 1981 году Константин Михайлович Сергеев на меня сделал "Карнавал", восстановил, свою редакцию, естественно, с использованием хореографии Фокина, он использовал тоже какие-то записи, что ему осталось. В 30-х годах тоже шел этот балет. В общем, как бы воспоминания. Но я использовал именно архивные записи самого Фокина.

Марина Тимашева: С точки зрения просто зрителя это прелестная, изящная, милая безделушка. Но я думаю, что для актеров, которые участвуют в этой работе, это что-то еще. Так ли это?

Сергей Вихарев: Вы знаете, на мелкую вещь нужно просто больше работы. Когда вы работаете с мелкой техникой, с полувзглядом, с полужестом, это труднейшая вещь. Весь этот балет состоит из этих полужестов-полувзглядов. Это настоящий Серебряный век. Думаю, что сегодняшний спектакль как бы был в стиле, и это самое главное.

Марина Тимашева: Знаете ли вы, в каких условиях впервые был представлен "Карнавал"?

Сергей Вихарев: Да, это было в театре Павловой, но не Анны Павловой, а просто такая была арендатор театров. И журнал "Сатирикон" делал вечер ежегодный, и вот пригласили Фокина это сделать.

Марина Тимашева: То есть это был камерный зал.

Сергей Вихарев: Ну, такой камерный зал. Роль Пьеро исполнял великий Всеволод Мейерхольд. Первый раз он выступил в балете и жаловался, как трудно делать жесты на музыку.

Марина Тимашева: Проблема "Карнавала", боюсь, именно в том, что изящный пустячок, рассчитанный на камерное пространство и маленькую аудиторию, в очередной раз перенесен на огромную сцену, и никаких "полужестов-полувзглядов" из зрительного зала не увидать.


источник

Без сердца
Премьеры Мариинского балета "Стеклянное сердце" и "Карнавал" показаны в Москве


Так уж повелось, что Мариинский театр хронически предваряет основную программу "Золотой маски". Нынешний фестиваль не стал исключением. Из двух премьер прошлого сезона, "Стеклянное сердце" и "Карнавал", к национальной премии представили последнюю. Но Мариинский решил показать полный комплект, снабдив его еще и давно не бывавшей в столице классикой Баланчина. При таком обилии трудов ошибиться было сложно: в Мариинском балете что-то не заладилось.

Главной интригой "невыдвинутого" "Стеклянного сердца" была его оригинальность: забытую музыку Александра Цемлинского воплощал надежда Мариинки - молодой хореограф Кирилл Симонов. Не раз обруганный за дела давно минувших дней ("Золушка" в Новосибирском театре), здесь он превзошел себя. Существовавший в истории любовный треугольник, в основании которого Густав Малер и сам Цемлинский, выглядел глупейшей мелодрамой, где бегающие за демонической женщиной демонические мужчины поочередно пинают ее ногой в живот и валяются в ногах. На сцене присутствовал умывальник с неиссякаемой струей, а апофеозом авторской мысли был разодетый в злато-бархат кордебалет, внезапно полным составом метнувшийся из правых кулис в левые. Честь и хвала экспертам "Маски", не купившимся на поддержку молодого таланта.

С "Карнавалом" было не так просто. Сделанный век назад Михаилом Фокиным одноактный балетный пустячок прославился благодаря Русским сезонам Дягилева. Балет-пантомима с мотивами дель арте настолько соответствовала духу "Мира искусства", что и сегодня редкий любитель старины останется равнодушен к его флеру и оценит удивительное свойство салонного искусства спустя век выглядеть убедительно.

Но, увы, полюбоваться очарованием русско-парижской штучки помешало качество выделки. Элементарный разнобой свел на нет прелесть миленьких поз а-ля мейсенский фарфор, рюшей-шляпок-бантиков и наивного галопа по кругу. Вроде бы все на месте: и картинка точь-в-точь мирискусническая, и пантомима без нажима, и партия Арлекина сделана (номинант Владимир Шкляров), и трепетный дуэт Пьеро и Бабочки - вот он, имеется. Даже тяжелое ожидание публикой трюков мариинцы смогли охладить, и зал наконец перестал взвиваться аплодисментами на каждый взбрык. Но пресловутая "атмосфера века" так и не возникла.

Хуже знаменитая труппа за последнее время выглядела только год назад, на концертах Пасхального фестиваля. Если "Карнавал" вдруг получит приз, выглядеть он будет как утешительный. Потому что Мариинский балет тихо перемещается на позицию падчерицы в славном оперном доме.

 Отправлено: 07.03.09 00:05. Заголовок: источник Коня на ск..

источник

Коня на скаку остановят

Текст: Юлия Яковлева
Фотографии: Валентин Барановский

В Мариинском театре совместными усилиями хореографа Алексея Ратманского и художника Максима Исаева грядет важнейшая премьера сезона — балет «Конек-Горбунок»

«АХЕ» во главе с его художником-режиссером Максимом Исаевым — единственный театр в России, который безмолвно-выразителен настолько, что его условно проводят по ведомству балета. В том смысле, в каком кинокритики пишут про «балет пуль» в гонконгских фильмах: бьет наповал. Хотя похож он не на разборку, а на сновидение, собранное вручную из брусочков, обрезков арматуры, гаечек, лоскутков, дыма, пара и воды.

Алексей Ратманский — единственный русский хореограф, балеты которого достойны того, чтобы считаться современным искусством. Хотя это просто танцы на пуантах и ничего, кроме танцев. В недавних «Временах года» для Большого театра он умудрился сочинить самый русский балет со времен «Сва-дебки» и «Весны священной» и не употребил при этом ни единого лаптя. А сейчас Максим Исаев сделал дизайн для балета «Конек-Горбунок» Родиона Щедрина, хореографию которого придумал Ратманский. Единственный совет, который можно дать в этом случае: если билет не купить — украдите его.

 Отправлено: 07.03.09 00:07. Заголовок: источник Фантастик..

источник

Фантастик пластик

Текст: Юлия Яковлева
Фотографии: Сильви Гиллем

Великая французская балерина Сильви Гиллем танцует Уильяма Форсайта на фестивале «Золотая маска»

Она начала как балерина и скандалистка в снобистской парижской Opéra, продолжила по всему миру и к середине 1990-х превратилась в законченное священное чудовище. Станцовано все, что имело смысл попробовать. Тут она разделась перед объективом и сама нажала на спуск — просто потому, кажется, что ей было скучно: для нее в балете, классическом и современном, не осталось свободного пространства.
Снимки сделаны еще в XX веке. Но сама Сильви Гиллем уже тогда была в двадцать первом. Возраст, как известно, может отнять у женщины многое. Особенно у балерины. Гибкость связок, эластичность мышц, силу прыжка; ноги не поднимаются, в груди сипит… Но не у Сильви. На снимке по-прежнему -запечатлена голая правда: рядом с этим аэродинамически совершенным балетным инструментом прочие балерины выглядят неуклюжими фанерными самолетами. В программе, которую покажут в Москве, -ве-ликую и ужасную Гиллем вдобавок подперли великой и ужасной хореографией Уильяма Форсайта. Если вы намерены посетить балет первый и последний раз в жизни, это точно тот спектакль, после которого вы можете умереть спокойно.

 Отправлено: 09.03.09 19:43. Заголовок: Двойка Вам, Юлия! Не..

Двойка Вам, Юлия! НезачОт! Хореография совсем не Форсайта.

 Отправлено: 09.03.09 20:01. Заголовок: А вдруг "подводк..

А вдруг "подводки" не она пишет? а вовсе какая-нибудь девочка-редактор, которой что Форсайт, что Малифант - абсолютно без разницы :)

 Отправлено: 09.03.09 20:32. Заголовок: Яковлева пишет: Есл..

Яковлева пишет:

цитата:

Если вы намерены посетить балет первый и последний раз в жизни, это точно тот спектакль, после которого вы можете умереть спокойно.

Девочка-редактор так не напишет. Это особое, присущее лишь Яковлевой умение. И знания (в том числе балетные) при подобном умении уже не нужны. Даже излишни.

 Отправлено: 09.03.09 21:09. Заголовок: Ну, Яковлева вовсе н..

Ну, Яковлева вовсе не одинока в своих заблуждениях (серости?)

Вчера наша московская гостья в антракте показывала страничку из журнала Аэрофлота, который лежал в самолете:

оказывается, в Москве ожидается "Коппелия" хореография... Ролана Пети!!! А Вихарев-то старается, бедолага!!!

 Отправлено: 09.03.09 21:27. Заголовок: Карина, мне-то все р..

Карина, мне-то все равно. Тем более, что Сильви продана :)
И даже если это напортачила девочка-редактор... Мне никогда не понять, как можно допустить, чтобы такие ляпы выходили под моей фамилией!
(Долго размышляла - писать/не писать, но...) за те деньги, что платит Афиша, в этой паре строк можно было быть точной.

 Отправлено: 09.03.09 22:05. Заголовок: Александра пишет: Д..

Александра пишет:

цитата:

Девочка-редактор так не напишет. Это особое, присущее лишь Яковлевой умение. И знания (в том числе балетные) при подобном умении уже не нужны. Даже излишни.

Я не про текст - его авторство у меня как раз сомнений не вызывает. А вот эти броские фразы вне текста, набранные крупным шрифтом - обычно именно они первыми привлекают внимание, особенно когда журнал просто небрежно перелистывают. Их иногда пишет совсем другой человек.
Мне, собственно, все равно, ошиблась Юлия Яковлева или нет, подвергают ее статьи редактуре, или пускают в печать точно такими, какие они вышли из под ее пера. Просто от журналистки, некоторое время сотрудничавшей с Афишей, знаю, что вариант редактуры (иногда весьма огорчающий потом автора) очень даже возможен.

 Отправлено: 10.03.09 23:11. Заголовок: источник / КУЛЬТУРН..

источник

/ КУЛЬТУРНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ
14 и 15 марта в Мариинском театре премьерой балета "Конек-Горбунок" Родиона Щедрина в постановке Алексея Ратманского открывается IX международный фестиваль балета "Мариинский".

Формально с девятого по счету фестиваля "Мариинский" следовало бы вести отсчет новой эпохи в истории проводящего его театра. Ровно год назад подал в отставку заведующий балетной труппой Мариинки Махар Вазиев, на пару с идеологом ключевых балетных проектов театра Павлом Гершензоном сумевший превратить "Мариинский" в главный отечественный фестиваль классического танца, а саму труппу вывести в лидеры мирового хореографического рынка. Пока Махар Вазиев руководит балетом миланского Alla Scala, а Павел Гершензон курирует премьеру "Коппелии" в Большом театре, мариинский балет зависает в безвременье. Творческие перспективы и репертуарные планы теряются в кадровом тумане — поиски альтернативы осмысленной художественной политике, созидавшейся в мариинском балете последние десять с лишним лет, затягиваются. Детищем балетных перемен выглядит "Конек-Горбунок", первая балетная премьера поствазиевской поры. Этот проект продолжает недавно развернутую программу пополнения мариинской афиши сочинениями крупнейшего из ныне живущих русских композиторов — Родиона Щедрина и на первый взгляд кажется абсолютным ноу-хау Валерия Гергиева. Но выбранный им самим в постановщики "Горбунка" Алексей Ратманский на излете 1990-х вышел в ведущие русские хореографы как раз благодаря менеджерским талантам связки Вазиев-Гершензон, в 1998 году предложившей ему карт-бланш на постановку трех одноактных спектаклей. А вот с худруком Мариинки в биографии Ратманского связан отнюдь не самый приятный эпизод: в 2001 году ему было предложили поставить танцы к "Щелкунчику" Михаила Шемякина, но смириться с ролью ведомого Ратманский не пожелал. В Петербург он вернулся лишь год спустя с триумфально-стильной прокофьевской "Золушкой".

За годы своего правления Валерий Гергиев редко брался за балет, и гергиевские хореографические инициативы всякий раз вызывали у экспертов бурю недовольства — взять хотя бы триптих спектаклей Михаила Шемякина или сданный в репертуарный архив сразу же после премьеры "Золотой век" Дмитрия Шостаковича. "Конек-Горбунок" должен прервать эту несчастливую традицию. По крайней мере, заочно он смотрится даже как-то чересчур эффектно. Первый спектакль после своего официального ухода с поста худрука балетной труппы Большого и вступления в должность постоянного хореографа American Ballet Theatre Алексей Ратманский ставит с труппой, фактически сделавшей ему имя. "Конек-Горбунок" станет вторым обращением Ратманского к театральным партитурам Родиона Щедрина: пять лет назад он уже поставил в Королевском датском балете щедринскую "Анну Каренину". Кандидатура для реанимации не появлявшегося на петербургских афишах с 1962 года названия выбрана прицельно: кто, как не знающий толк в театральном юморе и переводе национального в общемировое Ратманский, лучше распорядится и лукавой модерностью, и русским колером "Конька-Горбунка"? Национальный колорит спектакля вовсе не лубочного толка: визуальный облик определяет эстетика русского живописного авангарда начала XX века. Участие художника-постановщика и отца-основателя Русского инженерного театра АХЕ Максима Исаева тянет на сенсацию. За последние годы он сделал головокружительную карьеру: из не принимавшихся всерьез на родине, но обласканных за границей маргиналов выбился в мейнстрим. Осенью пьесу Максима Исаева поставили в Александринке, теперь на очереди еще одна бывшая императорская сцена.

Дмитрий Ренанский

 Отправлено: 11.03.09 12:23. Заголовок: Ренанский пишет: Ка..

Ренанский пишет:

цитата:

Кандидатура для реанимации не появлявшегося на петербургских афишах с 1962 года названия выбрана прицельно: кто, как не знающий толк в театральном юморе и переводе национального в общемировое Ратманский, лучше распорядится и лукавой модерностью, и русским колером "Конька-Горбунка"?

Ха-ха! Интересно, а Брянцев чтО ставил в начале 80-х (кажется, в 1981-м)? Лично присутствовала на премьере!
Иваном был Николай Ковмир, Царь-Девицей - Наталья Павлова.
Ай-ай-ай, как нехорошо!

 Отправлено: 11.03.09 23:53. Заголовок: источник Героиня не..

источник

Героиня не нашего времени
Творческий вечер Юлии Махалиной

Ирина ГУБСКАЯ
Фото Натальи РАЗИНОЙ
Санкт-Петербург

Юлия Махалина оказалась на перепутье Кировского и Мариинского балетов. Фигура спорная, почти одиозная, доводившая зрителей до крайностей уровня прошлых театральных эпох, когда на сцену метали дохлых кошек и выносили ювелирные корзины: резкое неприятие и не менее фанатичное поклонение. Ей ставили в упрек многое: неидеальные пропорции; непластичные стопы; неумеренную, почти судорожную, аффектированную резкость акцентов в танце; главные партии с первых, еще неустойчивых, шагов; актерскую поначалу инертность, а затем чрезмерность; репертуарную всеядность. Еще руководящий фавор и воссозданный специально для нее титул прима-балерины, когда в штатном расписании были только солисты и артисты. Правда, Махалина умела сохранять достоинство даже в крайних ситуациях. И училась у своих ролей, в числе которых были Анна Каренина и Матильда Кшесинская.

В расцвете карьеры Махалина выпала из репертуара, осталась не у дел. И очень несовременно переживала, выкарабкивалась. Но - все, что не прощалось в начале карьеры, стало непринципиальным. Зритель, он на деле что-то вроде Марьи Ивановны, у него "формула любви" проста: Лаура тоже несчастная, "она графа любит". Чтобы суметь и идти против течения, и не полагаться на попутный ветер, надо быть сильной личностью. Об этом и получился творческий вечер.

Открыли занавес - и Махалина вышла на поклон в костюме Одиллии (с "Лебединого" начинался ее "большой" репертуар в театре, и ее Одиллия сама свой "черный человек"). Получилась эффектная замена торжественным речам - Махалина всегда эффектна. Не всегда выдерживала вкус, но сейчас ей это удается. Затем была классическая часть Венгерского гран па из "Раймонды", которая с Махалиной еще со школы и всю карьеру. Техника уже потеряна, но осталась индивидуальная манера. Выручала надежная поддержка несколько отяжелевшего в движениях Ильи Кузнецова. "Раймонда" сюжетно перетекла в дуэт из "Красной Жизели" Эйфмана, где балерина органично воспроизвела состояние "после спектакля", когда сил нет, опустошенность проиллюстрирована движениями сломанной куклы. Странно, но и второй душераздирающий дуэт Эйфмана не проявил почти цветаевский надрыв и безбоязненность чувств, на которые способна Махалина.

Более радикально выглядел дуэт Юлии Махалиной с Игорем Колбом в "Двоих на качелях" Раду Поклитару. Правда, телефонный дуэт несколько смущал ассоциациями с полунинским Асисяем. Жаль, на эту пластику, с ее вздрагивающей и всплескивающей бескостной филировкой, Махалина уже опоздала.

Еще на вечере выступали солисты Мариинского Виктория Терешкина с Александром Сергеевым с па де де Обера и "Танго" Алексея Мирошниченко. В Обере Терешкина привычно выполняла обязательную программу взамен собственно танца. Сергеев показался довольно приблизительным классическим танцовщиком, в заносках даже пол зацепил. Зато в "Танго" сыграл то, что там должно быть, поскольку сама постановка - "пирожок без ничего". У Терешкиной так и осталось загадкой, чем Обер отличается от Пьяццолы, кроме костюма. Галина Степаненко и Иван Васильев из Большого театра станцевали па де де из "Дон Кихота". Дуэт получился не вполне согласованным, но в виртуозных соло Степаненко выдержала манеру примы. Самый большой сюрприз программы - Анна Сысоева, танцовщица в основном характерного репертуара и глубокого кордебалета, в сцене из "Легенды о любви". Партия Мехменэ Бану отрепетирована продуманно, у танцовщицы отточена каждая поза, но в динамике нет темпа, не успевает выполнить движения в полной амплитуде. Александра Иосифиди исполнила "Умирающего лебедя" Якобсона прилично, но ее "затопили" разливы вод и прочие катаклизмы сопутствующей кинопроекции.

А в финале реализовали стремление к добропорядочной феерии в нарезке "Оживленного сада". Екатерина Осмолкина с Андреем Баталовым станцевали "вставное" па де де Медоры и раба (Осмолкина легко, Баталов не вполне пластично). Юлия Махалина с трудом прошагала антре и коду по цветочным венкам. Похоже, балерина здраво оценивает свое техническое состояние и прощается с классическим репертуаром.

Впрочем, места в репертуаре Мариинки ей практически нет. Классика уже не по ногам, тем более современный хай-тек. Но, похоже, Юлия Махалина выросла в перспективного репетитора. А это для Мариинского балета сейчас, пожалуй, важнее, чем просто прима.

 Отправлено: 12.03.09 00:01. Заголовок: источник Метание ц..

источник

Метание цветов как форма выражения любви
// В Мариинском театре отдали честь педагогу Нинелле Кургапкиной

Газета "Коммерсантъ-СПБ" № 42(4097) от 11.03.2009

В Мариинке отпраздновали 80-летие Нинеллы Кургапкиной — одного из самых талантливых балетных репетиторов прошлого века. За соблюдением балетного политеса на вечере, посвященном 80-летию народной артистки СССР, следила ОЛЬГА ФЕДОРЧЕНКО.

Празднование 80-летия балерины, партнерши Рудольфа Нуреева и Михаила Барышникова, ученицы самой Вагановой и педагога Ульяны Лопаткиной, нисколько не отступало от освященного традицией сценария: торжественная речь, гала-концерт с участием людей, не чужих бенефицианту, выверенный репертуар без художественных провокаций, ворох цветов вокруг юбиляра.

Репертуар гала-концерта превратился в торжество классики: первый акт "Спящей красавицы", па-де-де из "Лебединого озера" и "Дон Кихота", вакхический фрагмент "Вальпургиевой ночи"; лирическое настроение внесли "Видение розы", "Умирающий лебедь", дуэты из "Сильфиды" и "Призрачного бала". А за современное направление "ответил" опус "Trois Gnossienes" в хореографии Ханса Ван Манена — одно из "фирменных блюд" Ульяны Лопаткиной. Ее выступление обозначило сдержанно-благородные интонации высокого балетного мастерства, которым в свое время так славилась балерина Кургапкина.

К сожалению, на вечере почти не обнаружилось учениц госпожи Кургапкиной, выпестованных ею в балетной школе. Сегодня почти никто из них в Мариинском театре не танцует, почти все построили удачные карьеры в ведущих зарубежных труппах. В итоге, надежды балетоманов увидеть, к примеру, приму театра Ноймайера Анну Поликарпову или Ольгу Волобуеву, танцующую в Королевском балете Фландрии, пошли прахом. Впрочем, эта "недостача" была уравновешена выступлением самой первой ученицы госпожи Кургапкиной — Жанны Аюповой, для которой нынешний год тоже является юбилейным: 25 лет творческой деятельности. "Видение розы" в ее исполнении — почти совершенство: неброская внешняя красота и чистота исполнительской формы этой удивительной, так мало оцененной на родной сцене балерины, а равно и ее врожденный, ненаигранный лиризм сделали свое дело. Наивысшую оценку невинному очарованию героини госпожи Аюповой, безмятежно кружащейся в декадентском вальсе, дала сама Нинелла Кургапкина: она аплодировала своей ученице стоя. Впрочем, публика в это время тоже заходилась в экстазе.

Вторая волна экстаза пришлась на выступления Ирмы Ниорадзе. Фрагменты из "Легенды о любви", а в особенности "Умирающего лебедя", балерина интерпретировала неожиданно нервно, с надрывом, внеся в торжество необходимую долю философствования и размышлений о вечном. Прочие участники гала-концерта старались по мере сил. Евгения Образцова прелестно порезвилась в "Спящей красавице" и "Дон Кихоте". В последнем номере сорвал свою долю аплодисментов Владимир Шкляров — за эффектно выполненные разножки в вариации и отлично зафиксированные верхние поддержки на одной руке в адажио. Татьяна Ткаченко в па-де-де из "Лебединого озера" и "Вальпургиевой ночи" продемонстрировала отличное понимание актерских задач, но отнюдь не бравурность. Зато бравурностью публику с избытком вознаградил Андрей Иванов в той же "Вальпургиевой ночи" — не сорвал ни одного трюка.

Однако кульминацией творческого вечера Нинеллы Кургапкиной стали не танцы ее учеников, а прицельное метание предметов в ложу балерины и педагога: к примеру, Игорь Колб букетом в своего репетитора не попал, зато Татьяна Ткаченко огромным плюшевым медведем замечательно попала. Это ли не весомое доказательство любви балетного сообщества к своему кумиру?

 Отправлено: 12.03.09 23:09. Заголовок: источник Былое и ме..

источник

Былое и мечты
В Мариинском театре прошел последний юбилейный вечер из предфестивального цикла

2009-03-12 / Ирина Губская, Санкт-Петербург

В Мариинском театре чествовали Нинель Александровну Кургапкину, в прошлом искрометную балерину, теперь – знаменитого репетитора мариинских прим. Торжественных речей не было, только нынешний руководитель балета Юрий Фатеев с букетом и слово самой юбилярши.

Фрагмент первого акта «Спящей красавицы» в редакции Константина Сергеева «одели» в оформление редакции Вихарева. Евгения Образцова, которой выпало и начинать, и завершать вечер, покачивалась в хореографии, требующей демонстративной выносливости в балансе. Укороченные движения подчеркивали такие же пропорции, застывшая улыбка переходила в обаятельный оскал. Но если не вдаваться в отсутствие нюансов, то Аврора получилась милая. В финальном па де де из «Дон Кихота» Образцова, если не принимать в расчет отсутствие темперамента – актерского и танцевального, тоже показалась прилично. К тому же здесь ее поддерживал Владимир Шкляров, который в последнее время заметно набрал мастерства и даже начал «лихачить».

Вариацию танцевала Елена Шешина. Не слишком удачно. Лучше получилась Сильфида: проработанным рисунком, продуманными нюансами. Третья из «нынешних», Татьяна Ткаченко - прежде всего тяжелая история. И зрительно, и в поддержках: даже вчетвером ее поднимают с трудом. Получилась не слишком резвая Вакханка и не слишком коварная простушка Одиллия. Вроде бы все разучено, но получается на уровне скрюченных на фуэте ручек. Партнеры выглядели по-разному. Игорь Колб был сам по себе, Илья Кузнецов старался удержать, Андрей Иванов, сгибаясь под непосильной ношей, все же осилил потом свой дежурный пируэт.

Зато в «Видении розы» с Жанной Аюповой Колб был слишком энергичен – никак не веющий аромат. Так что за точность стиля отвечала только Аюпова. Стильным получился дуэт из «Призрачного бала» Эльвиры Тарасовой, которая недавно перешла на репетиторскую работу, и Максима Зюзина.

Главным выходом намечалась Ульяна Лопаткина. Эсмеральда устроила королевский прием, но не слишком справилась со своими «бесконечностями». Да и сопровождающий персонал был не из поэтов. Иван Козлов и в «Трех гносьеннах» составил непрезентабельный фон, отвлекавший от гениальной танцевальной математики.

Самым ярким выступлением получилась сцена из «Легенды о любви» Ирмы Ниорадзе. Концертный номер прошел как спектакль. Танец, может, бывал и лучше. Но актерский градус - когда страдание, как солнечное затмение, но такое женское и человеческое. Видение царицы – не радость, не стремление забыться, а морок, от которого словно враз постарела. Правда, потом был еще манерный «Лебедь» с извивающимися руками над распушенной подушкой пачки.

Вечер показал Нинель Кургапкину – репетитора, способного наставить на путь истинный самых разноплановых артистов: от инженю до трагических, от аллегровых до кантиленных. При этом у самой балерины Кургапкиной было четкое амплуа. Коронная роль – Китри: не переодетая примадонна, а настоящий искрящийся характер. Уже завершив танцевальную карьеру, Кургапкина стала первой – и феноменальной - исполнительницей Анны Андреевны в «Ревизоре». Из лучших ее партий - Гаяне, Сюимбике, Жанна в «Пламени Парижа», Феи Смелости и Бриллиантов – хотя, конечно, Аврора тоже была. Однажды даже Одетта – Одиллия, с еще не сбежавшим Рудольфом Нуреевым. Потом с ним же, вернувшимся для прощального выхода на эту сцену, ее любимая ученица Жанна Аюпова, едва пришедшая тогда в театр, станцевала Сильфиду.
Теперь это поколение звезд подошло к рубежу, когда задумываются о смене танцевальной карьеры на репетиторскую. С артистическим продолжением сложнее. В свете наметившихся в труппе сокращений сам факт нынешнего вечера примечателен: ранее Нинель Кургапкина не увлекалась «отмечаниями». Но всегда поддерживала своих подопечных. Даже если заявляла, что ученицами считает лишь тех, кого вела и в хореографическом училище.

 Отправлено: 12.03.09 23:10. Заголовок: источник С 14 по ..

источник

С 14 по 22 марта в Мариинском театре пройдёт IX Международный фестиваль балета.

Фестиваль откроется премьерой балета Родиона Щедрина «Конёк-Горбунок», постановку которого специально для Мариинки осуществляет самый авторитетный и востребованный в мире российский хореограф Алексей Ратманский. «Конёк-Горбунок» - его вторая полнометражная работа для Мариинского театра, ранее он поставил «Золушку» (2002), которая до сих пор идет в театре. Художник-постановщик премьеры - Максим Исаев, один
из основателей Русского инженерного театра АХЕ.

16 марта в рамках фестиваля пройдет петербургская премьера программы «Диана Вишнева: Красота в движении». Автор проекта и продюсер Сергей Данилян предложил трем хореографам из числа лучших в мире — Алексею Ратманскому, Дуайту Родену и Мозесу Пендлтону — сделать одноактные балеты для Дианы Вишнёвой. При этом ни Роден, основатель и худрук группы Complexions, ни Пендлтон, создатель и руководитель знаменитой группы Momix, никогда до того не работали с классическими танцовщиками. Программа с
невероятным успехом была показана в городах США и Москве, теперь работу увидят и в Петербурге.

В гала-концерте Ульяны Лопаткиной 19 марта петербургский зритель увидит ее дуэт с премьером Большого театра Дмитрием Гудановым в балете «Шехеразада».

По традиции фестиваля в балетах, составляющих славу Мариинского театра, выступят приглашенные солисты, так, с премьером Мариинки Леонидом Сарафановым в «Дон Кихоте» станцует прима Национального балета Кубы Вингсэй Вальдес, Виктория Терёшкина выйдет в «Лебедином озере» с Михаилом Канискиным (Berlin Staatsballett ), Игорь Зеленский
выступит в «Баядерке» с Полиной Семионовой (Berlin Staatsballett), а партнёром Дианы Вишнёвой в «Жизели» станет Марсело Гомес, премьер ABT.
Завершится фестиваль гала-концертом 22 марта, в котором примут участие Ульяна Лопаткина, Диана Вишнёва, Виктория Терёшкина, Алина Сомова, Игорь Зеленский, Леонид Сарафанов, Владимир Малахов, Анхел Корейя, Маресело Гомес и другие. В программе гала — премьера виртуозной «Тарантеллы» Дж. Баланчина.

 Отправлено: 13.03.09 21:01. Заголовок: источник Московски..

источник


Московский Горбунок и гости со всего света
Завтра открывается IX Мариинский фестиваль

Появляющийся каждую весну в Петербурге международный балетный фест начнется, как всегда, премьерой, продолжится выступлениями иноземных суперзвезд и закончится большим концертом. Премьерой этого года станет «Конек-Горбунок», и в этом выборе Валерия Гергиева (а решение принимал именно он) есть некоторая интрига. В Мариинке, где десять лет подряд балетмейстер-реставратор Сергей Вихарев воскрешал старинные балеты, было бы логично ожидать появления спектакля на музыку Пуни -- того, о котором писали восторженные рецензии балетоманы XIX столетия. Но в результате произошедшей в финале прошлого сезона кадровой перетряски Вихарев более в Мариинке не в чести, и «Конек-Горбунок» будет другим, сочиненным Родионом Щедриным, то есть представленным той музыкальной версией, что ассоциируется не со старинными петербургскими балеринами, а с Майей Плисецкой. Оформление спектакля поручено художнику Максиму Исаеву, известному по работам в Инженерном театре АХЕ.

Москва и Питер «махнулись не глядя» -- Вихарев сейчас выпускает премьеру «Коппелии» в столице, а Алексей Ратманский, только что избавившийся от тяжкого груза художественного руководства Большим балетом, сочиняет спектакль на берегах Невы. Когда начались репетиции, пресс-служба театра сообщала, что роль Царь-девицы выдана Ульяне Лопаткиной; это будоражило умы -- спектакль обещал стать испытанием и для дивы, все более предпочитающей необязательный концертный репертуар, и для балетмейстера, в Москве вдрызг разругавшегося со звездами Большого, но всегда находившим общий язык с мариинскими людьми. Сейчас, ближе к премьере, имя Лопаткиной из афиши исчезло -- два первых спектакля обещают нам Викторию Терешкину и Алину Сомову. Это тоже интригует -- настолько разные балерины на одну роль: выносливая трудяга, спасение репертуара, и беззаботно-солнечная (но часто неаккуратная) восходящая звездочка.

Иноземные гости появятся в четырех репертуарных спектаклях Мариинки. Кубинская виртуозка Вингсэй Вальдес будет флиртовать с Леонидом Сарафановым в «Дон Кихоте». Берлинский житель Михаил Канискин станет принцем Зигфридом для Виктории Терешкиной -- Одетты. Премьер American Ballet Theatre Марсело Гомес, вдохновляющий американских журналистов на сочинение вдохновенных текстов не только про виртуозность (что естественно для бразильца), но и про благородство стиля (с чем в Америке часто бывают проблемы), появится ни больше ни меньше как в «Жизели» с Дианой Вишневой. И наконец, Игорь Зеленский, ныне возглавляющий новосибирский балет, с берлинской дивой Полиной Семионовой расскажут историю любви индийской храмовой танцовщицы и знаменитого воина в «Баядерке».

Две главные балерины Мариинки получат на фесте каждая свой вечер -- Диана Вишнева появится в программе «Красота в движении» (три одноактных балета Алексея Ратманского, Мозеса Пендлтона и Дуайта Родена, сочиненные специально для балерины и показанные уже в Нью-Йорке и Москве, а вот в Питере премьера только сейчас). Ульяна Лопаткина же обойдется на своем вечере без премьер, зато пригласит станцевать «Шехеразаду» Дмитрия Гуданова из Большого театра.

Фестиваль продлится до 22 марта, и на финальном гала появятся не только те звезды, что приезжали на отдельные спектакли. Гости появятся и с востока и с запада: обещан визит любимцев российской публики, звезд Английского Королевского балета Алины Кожокару и Йохана Кобборга и всей новосибирской труппы, тщательно разучившей баланчинский балет Who cares? Маленькой премьерой феста станет появление баланчинской же «Тарантеллы» в репертуаре Мариинки, и таким образом программа ненавязчиво подчеркнет, что балетная власть в театре ныне принадлежит баланчинскому репетитору Юрию Фатееву. Но все же новое направление политики этот фестиваль пока внятно не проговорит. Очевидно, что смена курса будет более заметна на следующем, юбилейном фесте.

Анна ГОРДЕЕВА

 Отправлено: 16.03.09 00:27. Заголовок: источник Бурная зав..

источник

Бурная заводь
Мариинский театр объявил программу двух фестивалей

<...>

Балетная часть фестиваля составлена по принципу «всем сестрам по серьгам». Открывает ее «Конек-Горбунок» Алексея Ратманского (премьера состоялась только что), продолжает текущий репертуар в необъятном мариинском диапазоне от «Жизели» и «Лебединого озера» до Баланчина и Форсайта. Случатся и две премьеры: Кристофер Уилдон ставит одноактный балет на русскую музыку (подробности пока таят), он пойдет в один вечер с «Пробуждением Флоры», реконструкцией Петипа, к счастью, не сходящей со сцены; с новым Уилдоном корреспондирует старый Леонид Якобсон -- театр взялся за восстановление его «Шурале» (за ним, сулит Гергиев, последует и якобсоновский «Спартак»). Завершится фестиваль гастролями Национального балета Испании, которыми его руководитель Хосе Антонио оканчивает карьеру танцовщика.

Дмитрий Циликин

 Отправлено: 16.03.09 00:49. Заголовок: источник «Конек-Гор..

источник

«Конек-Горбунок» на сцене Мариинки рассмешил публику

САНКТ-ПЕТЕРБУРГ, 15 марта. Балет по сказке Ершова «Конек-Горбунок" в Мариинском театре ставили семь раз. Последний — в 1981 году на музыку Родиона Щедрина. И накануне музыка была та же, а вот постановка новая, ее автор - Алексей Ратманский. Об этом сообщает Первый канал.

На генеральном прогоне не сдерживали смеха даже артисты, а музыканты норовили выглянуть из оркестровой ямы, посмотреть хоть одним глазком — что же такое происходит на сцене, что все так смеются. Хореограф Алексей Ратманский известен своим тонким юмором и самоиронией.

Вокруг куба с водой кипят страсти: художник и балетмейстер пытаются правильно утопить героя, рядом кто-то прилаживает уши и горб, а кто-то расправляет собственный портрет на груди. Что это — балет, пантомима или инсталляция?! Авторов, кажется, это совсем не интересует.

Когда в прошлом году Валерий Гергиев пригласил на постановку Алексея Ратманского, уже было понятно, что надо ждать необычного спектакля. Но чтобы на балете зрители смеялись, такого, наверное, не ожидал никто.

«Я первый раз вижу такие находки, которых никогда в балете не было. Начинается с того, что Иван громко чихает. Такого тоже не было. Эти придумки прелестны! Не говоря о том, что очень трудные танцы», — сообщила балерина, народная артистка СССР Майя Плисецкая.

Танцовщики действительно много «разговаривают». И диалоги выстроены не классическим па-де-де, а пантомимой. Язык этот выглядит, может быть, незатейливо, зато понятен всем зрителям — вот Царь-девица велит искать на дне морском кольцо, иначе замуж не пойдет; а вот и дно морское, где Иван кольцо-то и раздобыл. Конек-Горбунок встречает здесь своих морских родственников.

Впервые сказку Ершова станцевали в 1864 году под музыку Чезарио Пуньи. Тридцать лет спустя свою версию танцев представил Мариус Петипа. В 1912 году декорации рисовал Константин Коровин, и именно эта версия дважды возобновлялась уже после Великой Отечественной войны.

В 1981 году в стенах Мариинки «Конька-Горбунка» станцевали уже под музыку Родиона Щедрина. А за дирижерским пультом тогда дебютировал Валерий Гергиев.

«Он еще был тогда молодой, но уже Богом одаренный человек, это было совершенно очевидно, — говорит про Гергиева Родион Щедрин. — И сейчас, уже на этом этапе своей творческой карьеры, он вновь обращается к этому произведению. Для композитора это чрезвычайно почетно».